А вы знакомы с Тардис Мастера? (c) Amaris
«Дух "Энтерпрайза" - это прекрасно!» (с) Салман Рушди
Вступление:
Я все время даю себе обещание перестать удивляться тем странным и неожиданным совпадениям, что насквозь пронизывают мою жизнь. И все же, в очередной раз при столкновении с одним из них, меня пробирает до костей странное ощущение предопределенности собственного существования. Это страшно.... и волшебно, одновременно. И сегодняшний день был не исключением, мое стремление к чтению современной "классики" подсунуло мне любопытный сюрприз.
В книге Салмана Рушди "Восток, Запад" я обнаружила рассказ, связанный со Стар Треком. В момент принятия решения о покупке этой книги, я и понятия не имела, что меня ждет. Выбор именно этого произведения (первого у автора) базировался на моем интересе к конфликту цивилизаций (спасибо истфаку), суть которого в определенном моменте освещала книга.
Но, как это часто бывает, я нашла гораздо больше, чем искала. И мне не стыдно признаваться, что пока я читала рассказ я плакала. Не знаю для кого автор писал этот рассказ, потому что человек, не смотревший Трека никогда не сможет понять той силы метафор, которыми главные герои раскрашивают свою серую реальность.
В подарок от меня всем треккерам такой необычной, но родной рассказ.
Оригинальный перевод "непросвещенного" в Треке переводчика - сохранен. Сноски приведены в конце текста. Отдельное пожелание от души поугорать над комментарием к Споку.
Салман Рушди. «Чеков и Зулу»
Прочитать рассказ
1
Четвертого ноября 1984 года, когда Зулу пропал в Бирмингеме, индийский посол направил в Уэмбли для разговора с женой его старо¬го школьного друга Чекова.
- Адабарз (1) , миссис Зулу. Не позволите ли войти?
- Конечно, конечно, заместитель-сахиб, к чему такие формальности?
- Прошу прощения за беспокойство, миссис Зулу, все-таки воскресенье, но мне очень нужно узнать, не звонил ли вам сегодня Зулу-тау?
- Мне? С какой бы стати из деловой поездки? Зачем звонить домой, когда там ему, наверное, весело.
- Ох, прошу прощения, я опять по больному месту Всякий раз что-нибудь да ляпну.
- Войдите хоть на минутку, разделите со мной чашку чаю.
- Черт возьми, вы недурно устроились, миссис Зулу, ну и ну. Обои какие! Все со вкусом... Высший класс, должен вам сказать. Хрусталя-то сколько! Этот нахал Зулу что-то слишком хорошо зарабатывает, не то что ваш покорный слуга, вот ведь ушлый, собака.
- Ну как это возможно, на что вы намекаете? Зарплата у вас, господин заместитель посла, должна быть намного больше, чем у начальника безопасности.
- Я ни на что не намекаю, джи. Хочу сказать только, что вы, должно быть, большая мастерица по распродажам.
- Зулу во что-то вляпался, так?
- Прошу прощения?
- Эй, Джайсинх(2)! Где ты там уснул? Господин исполнительный заместитель посла желает чаю. А бисквиты, а джалеби(3) , ты что, сам не знаешь? Ну-ка бегом, гость ждет.
- Не беспокойтесь, миссис Зулу. Пожалуйста.
- Какое там беспокойство, джи! С тех пор, как мы здесь, парень вконец обленился. Вы-ходные, собственный телевизор, платим фунтами — всё ему, пожалуйста. И никакой, скажу вам, благодарности за то, что он здесь, ни вот столько.
- А-а, Джайсинх, спасибо. Отличные джалеби, миссис Зулу. Благодарствую.
На телевизоре и на соседних с ним стеллажах красовалась коллекция, которую собирал пропавший сейчас без вести Зулу — фигурки героев и модели космических кораблей из сериала «Звездный путь»: капитан Кирк, несколько Споков, «Крылатый охотник Клинтонов», Римуланское судно, космическая станция, ну и конечно, корабль «Энтерпрайз». На самом почетном месте красовались большие фигурки двух второстепенных персонажей.
- Ох уж эти мне прозвища из Дунской школы(4)! — от души воскликнул Чеков. — Как заезженная пластинка. Дампи, Стампи, Грампи, Хам- пи. Прозвища прилипают и становятся именами. Вот и нас теперь все называют, как этих бесстрашных космонавтов.
- Терпеть не могу. С того дня, как мы здесь приземлились, я — миссис Зулу! Будто какая- то чернокожая.
- Гордитесь, уважаемая. Мы с вашим мужем старые друзья по оружию, со школьной скамьи — неужели он поленился поставить вас в известность? Бесстрашные диплонавты! Наша задача — исследовать новые миры и цивилизации. Взгляните на телевизор, на эти фигурки, они наше alter ego: этот русский, похожий на азиата, этот китаец(5). Не вожди, как вы понимаете, а безукоризненные, профессиональные слуги народа. «Курс проложен!» «Высокие частоты открыты!» «Фактор искривления три!» Что бы смог делать с кораблем отважный Капитан без нас, без обученного экипажа? Так же, как и со старым добрым кораблем под названием Индостан. Мы такие же, знаете ли, слуги, вроде вашего бездельника Джайсинха. Очень важно, чтобы в трудный момент, как, например, теперь, в дни печального перелома, когда корабль может сесть на мель, что бы ни произошло, чай и джалеби всегда были на столе. Мы не зовем к будущему, мы его делаем сами. Без нас никто ни курса не проложит, ни частот не откроет. И фактор искривления тоже не обнаружит.
- Значит, все-таки у Зулу неприятности? Надо же, именно сейчас, когда у всех беда.
На стене над телевизором в рамке, украшенная цветочной гирляндой, висела фотография Индиры Ганди. Индиры Ганди не стало в среду. С тех пор каждый день по телевизору по несколько часов кряду показывали кадры кремации. Цветы, лепестки, разрывающие душу языки пламени во весь экран.
- Даже не верится. Ах, Индира-джи. Нет слов. Она была нам как мать. Увы, увы. Погибла во цвете лет. А по радио, по телевизору такое... Такое в Дели творится! Сколько убитых, заместитель-сахиб. Сколько честных сикхов погибли, будто это они виноваты в том, что сделали один-два негодяя.
- Сикхи всегда считались лояльными по отношению к нации, — отозвался Чеков. — Костяк армии... я уж не говорю о делийском такси. Да¬же, пожалуй, супер лояльными, преданными национальной идее. Однако приходится признать, теперь подобная оценка стала вызывать сомнения, и уже появились люди, готовые во всеуслышание объявить, будто гребень, браслет, кинжал et cetera(6) суть признаки скрытого врага.
- О нас не осмелились бы сказать такое! Какая несправедливость.
- Конечно. Конечно. Но возьмем, к примеру, Зулу. Щекотливость сегодняшней ситуации заключается в том, что, насколько нам известно, ваш муж не находится в официальной поездке. Он исчез, уважаемая. В розыске с момента убийства. Третий день как без вести.
- Господи!
- В Штабе уже начинают подумывать, что он связан с убийством. У кого еще была такая возможность в течение длительного времени поддерживать связи с английской общиной?
- Господи.
- Я, естественно, изо всех сил пытаюсь противостоять складывающемуся мнению. Но, черт побери, где он? Мы не боимся халистанских фанатиков. Тем не менее они опасны. И если Зулу, с его знаниями, с его подготовкой... Насколько вам известно, они грозят новым террором. Насколько вам, должно быть, известно. Кое-кто может даже решить, будто вам известно слишком многое.
- О господи.
- Вполне возможно, — сказал Чеков, жуя джалеби, — Зулу и впрямь, лишившись всяко¬го стыда, отправился туда, куда до сих пор не хаживала нога индийского диплонавта.
Жена всхлипнула:
- Даже это дурацкое имя вы все время говорите неправильно. «С». Сулу. Сколько я серий пересмотрела, я всех помню, а вы как думали? Кирк, Спок, Мак-Кой, Скотт, Ухура, Чеков, Сулу.
- «Зулу» больше подходит для человека, которого невозможно приручить, — произнес Чеков, доедая джалеби. — Для дикаря, который сегодня под подозрением. Для предполагаемого предателя. Спасибо за превосходный чай.
2
В августе того года Зулу, великан с застенчивой улыбкой, приехал в аэропорт встретить Чекова, который тогда только что прилетел из Дели. Тридцатитрехлетний Чеков, маленький, хрупкий, щеголеватый, был одет в серые фланелевые брюки, рубашку с жестким воротничком и темно-синий двубортный пиджак с золотыми пуговицами. Широкие густые брови и воинственно выдвинутая вперед нижняя челюсть производили поначалу на собеседников пугающее впечатление, и потому неожиданно вежливая, изысканная речь и особенно мягкий голос сразу всех обезоруживали. Чеков, видимо, родился на свет для высокого полета и потому уже успел оставить один неплохой пост в посольстве в небольшом государстве. Временная должность исполнительного заместителя посла по особым поручениям, иными словами человека Номер Два, в Лондоне стала следующей его ступенькой.
- Привет, Зул! Сколько лет, йар(7)! Сколько лет! — сказал Чеков, похлопав ладонью по широкой груди старого приятеля. — Ишь, — добавил он, — я гляжу, ты оброс.
Когда-то, лет в восемнадцать, Зулу придерживавшийся тогда новых веяний, ходил хоть и с усами, но бороду брил и, не желая носить под тюрбаном длинные волосы, стриг их у парикмахера. Теперь же вид его соответствовал вполне традиционным представлениям о сикхах.
- Здравствуйте, джи, — осторожно приветствовал Чекова Зулу. — Значит, переходим на старые обращения?
- Конечно. А как же, — сказал Чеков, вручая Зулу свои сумки и багажные карточки. — Дух «Энтерпрайза» — это прекрасно!
Человек на людях в высшей степени светский, Чеков среди своих позволял себе прояв-лять бурный нрав так, что пар валил от рубашки. Вскоре после приезда, заступив на новую должность, он как-то в обеденный перерыв сидел вместе с Зулу на скамейке в садике неподалеку от Темпла и вдруг мотнул головой в сторону прохожих.
- Воры, — произнес он sotto voce(8).
- Где? — заорал гигант Зулу и вскочил на ноги. — Догнать?
К ним обратились недоуменные взгляды прохожих. Чеков схватил Зулу за край пиджака и потянул на скамью.
- Ну ты, герой, — ласковым голосом попенял он. — Я имел в виду их всех, всех до последнего. Господи, до чего я люблю Лондон! Театр, балет, опера, рестораны! Показательный матч перед Павильоном! Королевские утки в королевском пруду в королевском парке Сент-Джеймс! Отличные портные, отличные рестораны, когда за-хочешь, отличные журналы, когда захочешь! Остатки былого величия — и не могу не признать, оно впечатляет. Атенеум, Букингем, львы на Трафальгарской площади. Впечатляет, тщертовски впечатляет. Я приехал на встречу с помощником министра и вдруг понял, что мы сидим в бывшем Министерстве по делам Индии. Черный тик, на старинных книжных шкафах бегущие слоны. Знаешь, я там испытал просто легкое нервное потрясение. Сначала я им даже поаплодировал: молодцы, мол! А потом вспомнил дом — ведь это всё оттуда, из нашего дома, всё ворованное. Я, кажется, еще до сих пор не пришел в себя.
- Да, это очень неприятно, — сказал Зулу, сдвинув брови. — Но виновных, конечно, никак не привлечь?
- Зулу, ах ты мой благородный воин Зулу, «воровство» здесь теперь лишь фигура речи. Ведь я о музеях, полных индийских сокровищ. Ведь все эти города, всё их благополучие — всё построено на награбленном. И так далее, и тому подобное. Мы, конечно, простили, забыли — таков наш национальный характер. Но забывать-то как раз необязательно.
Зулу ткнул пальцем в бродягу, который, в драном пальто и шляпе, спал на соседней скамье.
- Он что, тоже нас обокрал? — спросил он.
Ты забыл, — помахал перед его носом пальцем Чеков, — что британский рабочий класс старался влиять на колониальную политику в собственных интересах. Например, рабочие текстильных фабрик в Манчестере под¬держали уничтожение нашей хлопчатобумажной промышленности. Как дипломаты мы вынуждены закрывать на это глаза, но факт остается фактом.
- Этот нищий — не рабочий класс, — резонно возразил Зулу. — Что ж, по крайней мере хоть он нам не угнетатель.
- Зулу, — устало сказал Чеков. — Иногда с тобой тщертовски трудно.
Как-то, когда они катались на лодке на Серпентине, Чеков вновь оседлал любимого конька.
- Нас обокрали, — сказал он, откинувшись на полосатые подушки с бокалом шампанского в руках и подставив лицо легкому ветерку, пока могучий Зулу налегал на весла. — И мы теперь не мытьем, так катаньем, а пытаемся возвратить свое. Как греки парфенонский мрамор.
- Нехорошо быть неблагодарным, — сказал Зулу, опустив весла и сделав глоток кока- колы. — Умерь свой голод, умерь свой гнев. Посмотри, сколько у тебя всего. Тебе что, мало? Сиди спокойно и радуйся жизни. У меня, на¬пример, столько нет, а мне хватает. И погода сегодня хорошая. Колониальный период ушел в прошлое навсегда.
- Если ты не будешь вон тот бутерброд, дай-ка мне, — сказал Чеков. — С моим радикализмом нужно было идти не в дипломаты. Нужно было идти в террористы.
- Но тогда мы стали бы врагами и оказались по разные стороны, — запротестовал Зулу, и на глаза у него вдруг навернулись слезы. — Ты что, совсем ни во что не ставишь нашу дружбу? И все, за что я несу ответственность?
Чеков смутился.
- Зулу, старик, ты прав. Тщертовски прав. Ты даже представить себе не можешь, до чего я обрадовался, когда узнал, что в Лондоне мы будем снова вместе. Друг детства, это великолепно, а? Что может быть лучше друга детства! По¬слушай, ты, простая душа, хватит сидеть с кислым лицом. Терпеть не могу. Здоровенный дядька, а того гляди, тут расплачешься. Хочешь, будем как кровные братья, а, старик, что скажешь? Один за всех и все за одного.
- Хочу, — сказал Зулу и застенчиво улыбнулся.
- Тогда вперед, — кивнул Чеков, снова усаживаясь на подушки. — С новыми силами.
В тот день, когда телохранители-сикхи убили Индиру Ганди, Зулу и Чеков играли в сквош на частной площадке в Сент-Джон-Вуд. После душа Чеков, у которого в волосах уже поблескивала ранняя седина, обмотался полотенцем и все никак не мог отдышаться, а Зулу, оставшись во всей гордой наготе своего могучего тела, спокойно стоял, наклонив красивую голову, и заботливо, будто женщина, отжимал, расчесывал и приглаживал длинные черные волосы, наконец ловко скрутив их узлом.
- Йар, Зулу, слишком здорово. Бамс, бах! Какие удары! Тщертовски сильные, не по мне.
- Кабинетный ты стал диплонавт, джи. Теряешь форму. Когда-то все было по тебе.
- Н-да, стареем, стареем. А ведь ты всего на год моложе, а?
- У меня жизнь проще, джи, дело не слово.
- Ты отдаешь себе отчет в том, что твое имя будет запятнано? — тихо произнес Чеков.
Зулу перед большим зеркалом медленно по¬вернулся и застыл в позе а-ля Чарльз Атлас(9).
- Все должно выглядеть так, будто ты действуешь на свой страх и риск. Если что-то пойдет не так, посольство вынуждено будет остаться в стороне. Никому ни слова, даже жене.
Зулу раскинул руки и ноги, будто гигантская буква «X», и с наслаждением потянулся. Потом повернулся к Чекову.
- Что скажешь, Зул? — Голос у того немного упал.
- Транспортный луч готов?
- Йар, не верти задницей, не увиливай.
- Прошу прощения, мистер Чеков, это моя задница. Ну так как, транспортный луч готов или нет?
- Транспортный луч готов.
- Тогда включаем двигатели.
Доклад Чекова ДТК (Джеймсу Т. Кирку), гриф «Совершенно секретно, только для внутреннего пользования»:
Настаиваю на прекращении операции «Звездный путь». Направить сотрудника Федерации, клингона, без оружия в логово врага является чересчур жесткой проверкой его лояльности. Означенный сотрудник идеологически выдержан и заслуживает самого высокого доверия даже в нынешней обстановке террора, истерии и страха. С большой долей уверенности можно считать, что в случае неудачной попытки убедить клингонов в своем bonajide(10) он рискует жизнью. Клингоны не признают заложников.
Стратегия операции избрана неверно. Центральной проблемой являются вовсе не члены общины клингонов. Даже в случае формально¬го успеха данные разведки о наиболее важных преступниках едва ли окажутся точными и едва ли смогут представлять какую бы то ни было ценность.
Предлагаю рекомендовать Главному штабу немедленно занять позицию поддержки и одобрения клингонов. На стабильность можно будет рассчитывать, только если будет найден ясный и надежный способ разрешения ситуации в целом.
Ответ ДТК:
Ввиду вашей близкой дружбы с означенным сотрудником будем считать извинительной горячность, с какой вы защищаете интересы клингонов. Оценка национальной стратегии, а также определение истинных целей разработанных операций выходят за рамки ваших полномочий. Ваша задача заключается в непосредственном и своевременном обеспечении проведения и завершения операции. В память о долгой дружбе с вашим выдающимся отцом, а также в качестве личного одолжения я уничтожил ваш последний доклад и предлагаю вам сделать то же самое с копией. Также уничтожьте и это.
Чеков попросил Зулу отвезти его в Стратфорд, где давали «Кориолана».
- Сколько у тебя уже карапузов? Трое?
- Четверо, — сказал Зулу — Мальчики.
- Господи боже. Должно быть, твоя жена славная женщина.
- Она мое счастье, — неожиданно с чувством сказал Зулу. — Полный дом, полная чаша, полное согласие, полная любовь.
- Надо же, — сказал Чеков. — Впрочем, ты у нас всегда был теплокровный. А я наоборот. Я вроде рептилии... или динозавра. Кстати, сейчас мне как раз очень нужна жена — может, у тебя есть подходящая кандидатура? В какой- то момент холостяцкая жизнь начинает мешать карьере.
Зулу вел машину странно. Увидев съезд с автострады, он свернул на полосу торможения и вдруг выжал там миль под сто. А потом перебрался на полосу разгона и сбросил скорость. Чеков заметил, что он то и дело меняет ряды и едет то быстро, то медленно.
- В твоем драндулете что, нет контрольных приборов? — спросил он. — Знаешь, спортсмен, за этой частью представления никто не наблюдает с мостика флагманского корабля Объединенной Федерации планет.
- Это защита от наблюдения, — сказал Зулу. — Химчистка.
Чеков встревожено взглянул в заднее окно.
- Хочешь сказать, за нами следят?
- Нет, — ухмыльнулся Зулу. — Просто подстраховался на всякий случай. Терпеть не могу истории с плохим концом.
Чеков снова уселся поудобней.
- Все тебе шуточки да игрушечки, — сказал он.
В школе Зулу был первым по стрельбе, борьбе и по фехтованию.
- Каждый раз на последнем собрании, — сказал Зулу, — когда ты выходил получать призы: за латынь, за историю, за английский, за поведение, я сидел и хлопал тебе в ладоши. Хлопал, хлопал, хлопал, каждый семестр, каждый год. Но на спортивных площадках призы брал я. Так что здесь я решаю, что делать.
- Репутацию ты себе так заработаешь, не приведи бог.
Зулу ничего не ответил. За окном машины мелькала Англия.
- Читал Толкина? — спросил Зулу.
- Ты что, еще и любитель чтения, вот не думал, — удивленно ответил Чеков. — Не обижайся.
- Читал ли ты Дж. Р. Р. Толкина? — повторил Зулу. — «Властелин колец».
- Кажется, нет. Хотя слышать, конечно, слышал. Про фей и про эльфов. К тебе не имеет ни малейшего отношения. Я уже думал.
- Это про войну, про битву не на жизнь, а на смерть между Добром и Злом, — продолжал Зулу. — Битва уже началась, а в другой части света, где жили хоббиты, о ней никто даже не слышал. Хоббиты жили, работали, ссорились и мирились и — блин!—даже понятия не имели о том, что им угрожали какие-то там силы, и всё тряслись за свои жалкие шкурки.
Лицо его вспыхнуло от негодования.
- Это ты что, обо мне? — спросил Чеков.
- Я солдат на этой войне, — сказал Зулу. — А ты в своем кабинете понятия не имеешь, что на самом деле творится в мире. Наш мир — это мир действия, джи. Мир сделанных или, наверное, еще не сделанных дел. Мир жизни и смерти.
- В нашем сценарии смерть крайний случай, — запротестовал Чеков.
- Я когда-нибудь тебе указывал, как лучше полировать гладеньким твоим язычком чью-нибудь филейную часть? — загремел Зулу. — Вот и ты мне не указывай.
Солдаты любят взвинчивать себя перед боем, Чеков знал это. Битье пяткой в грудь. Однако следовало поразмыслить над такими речами, неожиданностей здесь быть не должно.
- Когда ты сваливаешь? — спокойно спросил он.
- Тебя не касается, Чеков-джи.
Они уже подъезжали к Стратфорду.
- Знаешь ли ты, джи, что Среднеземье на карте Толкина приходится в аккурат на Уэльс и Центральную Англию? — сказал Зулу. — Страна Фей может оказаться где-то именно здесь, посередке.
- Смотришь в корень, старик, — сказал Чеков. — Сколько открытий за один день.
В своем посольском, обставленном на современный лад доме с частной дорогой на Хэмпстед Чеков давал обед для избранных. Среди избранных был один Очень Крупный Бизнесмен, которого Чеков обхаживал, журналисты, которые ему были нужны, а также самые известные в стране сторонники Индии, которых он здесь всем пред¬ставил как британских индийцев. Разговор зашел, как обычно, о политике. Нельзя допустить, чтобы в результате чудовищного злодеяния государственный корабль сбился с курса. Корабль, новый капитан которого еще недавно был всего-навсего лоцманом, довольный собой, подумал Чеков. Будто и он, Чеков, и его старый друг, Зулу, тоже уже получили новое назначение и произведены в шкиперы.
Чертовски трудно давать обед без хозяйки, которая занимала бы гостей, сердился он на себя. Прекрасный сервиз, тарелки с золоченым многоголовым львом посредине, тонкий хрусталь, отличное меню, изысканные вина. За столом помогают официанты, заимствованные на вечер в посольстве, но официанты не то. Тайна очарования званых обедов, как живая тайна Господа Бога, кроется в мелочах. Чеков суетился и нервничал.
Так или иначе обед благополучно подходил к концу. За бренди Чеков даже осмелился затронуть опасную тему:
- Англия, — сказал он, — всегда была для нас источником революционной мысли. Кем стал бы Пандит Неру, не случись в его жизни Хэрроу? Кем стал бы Ганди без английского образования? Даже самая радикальная идея отделения Пакистана возникла у будущих революционеров здесь, в колледже, где в числе прочего они научились считать эту страну второй матерью-родиной. Сейчас, смею заметить, когда статус Англии стал несколько ниже, снизился и масштаб подрастающих революционеров. Кашмирское государство! Бред да и только. Что же до поклонников Халистана, то пусть они не рассчитывают приблизить день своего торжества злодеяниями вроде подобных убийств. Напротив. Напротив. Мы вырвем с корнем эту заразу и... как это правильно по-английски? — расколошматим вдребезги.
Чеков сам удивился, заметив, что заговорил громко и даже поднялся. Он снова тяжело сел на стул, рассмеялся. Никто его смех не поддержал.
- Самое забавное, — быстро заговорил он, обращаясь к своей соседке, невероятно красивой и столь же невероятно юной жене Очень Крупного Бизнесмена, которому было лет семьдесят, — что это свое прозвище я получил, когда никто из нас еще не видел «Звездный путь». В нашей школе, знаете ли, не было телевизора. Этот фильм был легендой, долетевшей из Штатов, транзитом через Британские острова, до нашей милой станции под названием Дехрадун(11).
Потом кто-то раздобыл пару книжек в дешевой бумажной обложке и пустил по кругу, и не только их, а еще, например, неприличный романчик вроде «Леди Ч.»(12). Начитавшись, мы по¬началу дали прозвища почти всем, но пристали они только к двоим. Может быть, потому, что эти двое всегда ходили вместе и здорово подружились, хотя один был на год моложе. Хороший был мальчик. С тех пор мы стали Чеков и Зулу, как Лорел и Харди(13).
- Как любовь и свадьба, — произнесла женщина.
- Прошу прощения?
- Наверняка вы слышали, — сказала она. — Вместе, как молоко и каша. Или, если хотите, как гараж и машина. Обожаю старые песенки. Ля-ля-ля ля-ля что-то-там брат, ты ля-ля без матери ничему не рад.
- Да-да, теперь вспомнил, — сказал Чеков.
3
Через три месяца Зулу позвонил жене.
- Господи, куда ты пропал, я уже думала, что ты умер!
- Биви моя, успокойся, пожалуйста. Выслушай меня внимательно, жена моя, единственная моя любовь.
- Да. О'кей. Я уже успокоилась. Только плохо слышно.
- Позвони Чекову и скажи: состояние красное.
- Ай! Что такое с твоим состоянием?
- Пожалуйста! Состояние красное.
- Да. О'кей. Красное.
- Скажи: клингоны чуют запахи.
- Клингеры чу... запахли? Что это значит?
- Дорогая, пожалуйста.
- Всё, поняла. Записала — и то, и другое, я нашла карандаш.
- Скажи Скотти: пусть по моему сигналу сразу откроет шлюзы и спустит луч.
- Что за чушь! Ты что, даже сейчас не можешь не играть в эту дурацкую игру?
- Биви! Так нужно. Пусть спустит луч.
Чеков все бросил и кинулся к машине. Сначала, как было велено, он провел химчистку: дважды проехал по кольцевой развязке, проскочил на красный свет перекресток, свернул нарочно не туда, остановился, снова двинулся дальше, сделал несколько раз, сколько вышло, правый разворот, поглядывая, нет ли в потоке машин той одной, которая идет за ним следом, и, как Зулу, все время менял ряды. Убедившись, как мог, что за ним чисто, Чеков направился к месту назначенной встречи. «Закрываем Лена Дейтона, — думал он, — и быстренько готовим доклад для Ле Карре»(14).
Он свернул с дороги в рукав. Из тени деревьев вышел хорошо одетый, свеженький, будто только что из ванной, человек с застенчивой улыбкой на лице. Это был Зулу.
Чеков выпрыгнул из машины, обнял и расцеловал его в обе щеки, уколовшись о жесткую бороду.
- Я думал, тебе руку оторвало, кровь хлещет или, по крайней мере, хоть синяк под глазом, — сказал он. — А ты вырядился, как в оперу, разве что трости с накидкой не хватает.
- Миссия окончена, — сказал Зулу и похлопал себя по нагрудному карману. — Все вот здесь, все в порядке.
- Чего ж гнал про красный экран?
- Пронесло, — сказал Зулу. — Пошло по другому сценарию.
В машине Чеков открыл коричневый конверт и принялся читать списки, где были имена, даты и адреса. Информация оказалась лучше, чем он рисовал себе в самых смелых мечтах. Луч прожектора, включенного здесь, на безымянной стоянке при боковой дороге посредине Центральной Англии, высветил дальние пригороды и деревни в Пенджабе. Высветил темные фигуры, рассеяв скрывавшую их тьму.
Чеков тихо восторженно свистнул.
Зулу на пассажирском сиденье склонил голову в театральном поклоне.
- Поехали, — сказал он. — Не будем испытывать судьбу
Они ехали по Среднеземью.
Когда машина свернула со скоростного шоссе, Зулу сказал:
- Между прочим, я решил уволиться.
Чеков выключил зажигание. Слева, в просвете между домами, были видны башни Уэмбли.
- Что? Экстремисты тебе промыли мозги?
- Не болтай глупостей, Чеков. Какие еще экстремисты нужны после убийств в Дели? Погибших сотни, может быть тысячи. Сикхов жгут заживо, снимают с них скальпы на глазах у детей. Убивают даже подростков.
- Нам об этом известно.
- Тогда, джи, вам должно быть известно и кто за всем этим стоит.
- Нет никаких доказательств. — Чеков повторил заявление полиции.
- Есть свидетели и фотографии, — сказал Зулу. — И нам об этом известно.
- Есть мнение, — медленно проговорил Чеков, — что сикхи обязаны заплатить за смерть Индиры.
Лицо у Зулу окаменело.
- Ты же меня знаешь и, надеюсь, понимаешь, что сам-то я так не думаю, — сказал Чеков. — Зулу, ради бога, давай, а? Давай всегда будем вместе?
- Конгресс не назначил комиссии, — сказал Зулу. — Несмотря на обвинения в соучастии. Я подаю в отставку. И ты должен сделать то же самое.
- Черт возьми, коли ты теперь такой радикал, — вскричал Чеков, — то зачем привез эти списки? Что ж ты бросаешь дело на полпути?
- Я сотрудник безопасности, — сказал Зулу, открывая дверцу. — Любой террорист для меня враг. А для тебя, при определенных обстоятельствах, выходит, что не любой.
- Зулу, погоди! — крикнул Чеков. —Тебе что, совсем наплевать на карьеру? А жена, а четверо мальчишек? А старые друзья? Ты что, знать теперь меня не хочешь?
Зулу был уже далеко.
Больше Чеков и Зулу не встречались. Зулу переселился в Бомбей, а так как спрос на охрану в этом бурлившем, богатом городе только шел вверх, то щит и меч Зулу не ржавели, и он не бедствовал. У него родилось еще трое детей, все мальчики, и Зулу живет с ними со всеми счастливо и по сей день.
Чеков же так и не женился. Однако никаких сложностей по пути наверх, которых он боялся, не случилось. Он поднимался быстро. Но потом, в мае 1991 года, Чеков случайно оказался в составе группы, сопровождавшей господина Раджива Ганди в поездке на юг Индии в деревню Шриперумбудур, где тот намеревался встретить¬ся с избирателями. Людей из службы безопасности в группе было намеренно мало. Ганди считал, что на предыдущих выборах именно обилие охраны создало барьер между ним и электоратом. На этот раз он решил познакомиться с народом поближе.
Когда отзвучали положенные речи, Ганди вместе со всем своим окружением спустился с подиума. Шедший всего в нескольких шагах от него Чеков сразу заметил маленькую тамильскую женщину, которая вдруг выступила из толпы. Женщина взяла Ганди за руку и задержала его на мгновение. По тому, как она улыбнулась, Чеков мгновенно все понял, и понимание это полыхнуло в нем с такой силой, что время остановилось.
Тем не менее, Чеков все же успел сделать несколько выводов.
- Эта тамильская женщина никогда не была в Англии, — отметил он для себя. — Наконец-то мы не нуждаемся в импорте. Отличное, можно сказать, заключение к давней речи на давнем обеде. — И потом еще с чувством подумал: — Трагедия состоит не в том, как человек умирает, а в том, как он живет.
Сцена вокруг померкла, растворившись в облаке света, и Чеков перенесся на мостик космического корабля «Энтерпрайз». Экипаж был на месте. Впереди, рядом с Чековым, сидел Зулу.
- Защитный экран вышел из строя, — произнес он.
На главном мониторе разворачивался, готовясь к атаке, «Крылатый охотник Клингонов».
- Одно попадание, и нам конец! — воскликнул доктор Мак-Кой. — Ради Бога, Джим, сделай что-нибудь.
- Нарушение логики! — ответил старший офицер Спок(15). — Без кристалла выйти в искривленное пространство невозможно. На простых двигателях от «Крылатого охотника» не уйти. В соответствии с логикой, единственная» возможность, которая у нас еще есть, это сдаться на милость победителей.
- Сдаться Клингонам!—вскричал Мак-Кой. — Черт возьми, ты, остроухий холодный арифмометр, ты что, не знаешь, как Клингоны поступают с пленными?
- Фазовые батареи не работают, — доложил Зулу. — Защитное поле на нуле.
- Должен ли я попытаться связаться с капитаном Клингонов, сэр? — спросил Чеков. — Они вот-вот откроют огонь.
- Благодарю вас, мистер Чеков, — сказал капитан Кирк. — Боюсь, в этом нет необходимости. В соответствии со сценарием у нас на крайний случай есть еще один сюжетный ход. Займите свои места.
- «Крылатый охотник» открыл огонь, — сказал Зулу.
Чеков стиснул руку Зулу, крепко, как победителю, и, повернувшись к экрану, смотрел, как летят к кораблю шары смертоносного света.
...
(1)Приветствую вас (хинди).
(2)Лев Победы (панджаби).
(3)Сласти (хинди).
(4)Закрытая школа в Индии для привилегированных сословий.
(5)Второстепенные персонажи в одной из серий телесериала «Звездный путь»
(6)И так далее (лат.).
(7)Друг (хинди).
(8)Вполголоса (итал.)
(9)Автор первой в мире «динамической гимнастики», ставшей основой для всех методик коррекции фигуры; слабый, тщедушный в юности, он изменил тело настолько, что не раз становился моделью для скульпторов, в частности для знаменитой скульптуры «Лучника», которая находится в Бруклинском музее, и заслужил титул «Самого совершенного человека Америки».
(10)Добросовестности (лат.).
(11)Название местности в горах, где находится Дунская школа.
(12)Роман Д. Г. Лоуренса «Леди Чаттерлей».
(13)Стэн Лоурел и Оливер Харди — комики немого кино, популярные в Индии.
(14)Лен Дейтон (р. 1929) — разведчик, после отставки окончивший Королевскую школу искусств и занявшийся художественной фотографией и писательством; автор 26 приключенческих книг; Джон Ле Карре (р. 1931) — журналист, автор приключенческих романов, пять лет служивший в британской разведке
(15)Старший офицер Спок — компьютер-андроид.
@темы: приколы, книги, star trek, знакомьтесь - таракан, заморочки, TOS, жизнь
-
-
22.01.2011 в 21:34-
-
22.01.2011 в 22:21-
-
22.01.2011 в 22:27Это настоящий Салман Рушди, но я бы сказала, что это не фанфик, а скорее так... фантазии на тему)))
За настоящесть ручаюсь головой - вручную сканила и распознавала, ибо инет отказался делиться текстом.
Это обещает быть занимательным. Сейчас допишу чего-то там и сразу читать.
Надеюсь не разочаруетесь)))
-
-
22.01.2011 в 23:06-
-
22.01.2011 в 23:16Есть такое дело)))) Если что адвоката у Рушди переманим)))
-
-
22.01.2011 в 23:30Кстати да! Обменяемся опытом)